Тихий шорох кустов выдал положение охотника. Копье быстро метнулось в цель, словно по божьему проведению, легким, но в то же время сильным ударом. Животное повалилось на землю, задевая своими раскидистыми рогами ветви кустарника. Мужчина в кожаной одежде вышел из кустов, отодвигая те в сторону. На лице его была улыбка, ведь охота удалась, и время, проведенное в засаде, слежка не были потрачены зазря, к тому же они с братом уже давно устроили соревнование на то, кто первым убьет оленя в этом лесу. Наверняка Николаус победил, и скорее всего именно его сегодня будут потчевать на лаврах. Но все было бы слишком просто, ведь недалеко от себя мужчина послышал странный шорох. Зверь о четырех лапах появился прямо перед ним, растянувшись в длинном прыжке. Благодаря своей реакции охотник смог увернуться, но следующая атака для него была бы крайней не приятной. Доставая заточенный кусок железа, чем-то напоминающий нож он встал в оборонительную стойку. Тягаться с хищником не так уж и просто, а делить с ним жертву еще сложнее, хотя в этой ситуации первым был не этот зверь, а именно он, а тот пришел лишь пожинать плоды удачного свершения. Быстрый рывок зверя вперед и передними лапами он с силой ударил Николауса о землю, дыхание мужчины сбилось, и он начинал судорожно хватать ртом воздух. Но это и стало его последней и роковой ошибкой, пасть зверя мелькнула рядом с его лицом, и острые зубы впились в его шею, после в плечо… По всему телу прошелся холод, наверно именно это то самое чувство, что испытываешь перед тем, как умереть и отправиться к своим предкам. Вот он тот самый конец, который наступает так неожиданно, и его даже никто не найдет в этом лесу, а тело достанется той самой дичи, на которую он охотился. Печальный конец для такого война, но тем не менее неизбежный…
Последний вздох и вот он стоит перед своим телом, словно дух и смотрит на все со стороны. Пустота и холод, никаких чувств или эмоций. Он привык видеть смерть, и для него это не было столь страшным, разве что умереть вот так, мужчина никогда не мечтал. Смерть от какой-то паршивой твари, заставшей его врасплох, в момент сладостного триумфа, черт побери… Но как оказалось это был еще не конец. Обернувшись, Николаус увидел перед собой мужчину. Темная ряса, тело худое, стройное и на вид достаточно старое. Темные глаза незнакомца смотрела на него так, словно он был ребенком, а не воином. Он не был похож на обитателя этих земель, ни своим видом, ни одеждой, но мужчину пугало не это. Та сила, что исходила от существа была куда сильнее, он словно ощущал, что своими действиями привлек внимания более высших сил.
- Кто ты такой? – задал свой вопрос Николаус, ожидая, что тот сможет понять его и ответить. Ведь сейчас это не мир живых, а значит и правила того мира не распространяются тут.
- Я смерть, а ты как я понимаю, умер, и я пришел забрать тебя.
Он говорил так холодно и сухо, что казалось, будто в животе все начинает сворачиваться, а горло и вовсе пересыхает так, что нельзя и слова сказать в ответ. Но собирая силы в кулак, мужчина не хотел сдаваться. Пусть он умер, но даже сейчас он не перестанет бороться за свою жизнь, ведь именно этому он был обучен. Биться до последнего, пока силы не покинут тебя, именно это закладывали в нем. Но сейчас он вступил в диалог совсем не по этому. Медальон, что был на шее мужчины, был не так просто, как мог бы показаться. Мать, когда давала ему, сказала, что он защитит от всего и даже от смерти, а если это и есть смерть, то он под защитой.
- Ты не сможешь забрать меня, мой амулет защищает от таких духов как ты! – в его словах пылала ярость, и он не собирался сдаваться, словно хватаясь пальцами даже за самую тонкую нить, он хотел выжить, хотел остаться в живых, при этом пойдя на все даже на сговор с такой силой. Пусть это и было запрещено, но мертвых все равно никто не осудит…
- Хм… какой наглец… - растягивал слова мужчина… ожидание медленно нависало над ними, пока это существо прохаживалось из стороны в сторону – ты наверно слишком переоцениваешь себя, но я встречал и более достойных воинов, и знаешь… - он немного помедлил, растягивая свое лицо в некоем подобие ехидной улыбки – никому из них не удалось побороть меня.
- А я и не собираюсь сражаться, я хочу заключить договор – голова была заполнена мыслями, и если ему позволят вернуться, а он постарается этого добиться, то он будет готов отплатить за такой щедрый дар – я готов приносить тебе множество людей, отдавать их в твой мир, если ты позволишь мне жить.
Мужчина продолжал стоять, оглядывая взглядом своего странного собеседника. Тот даже своим видом мог внушить великий ужас, от него как будто веяло мраком и холодом, таким который Клаус не чувствовал даже в самую лютую зиму. Он словно действительно был мертв, но в то же время жив, подобное нельзя объяснить, просто видеть и наблюдать. Затаив дыхание охотник ждал ответа, надеясь, что талисман, данный ему, в действительности может защитить от смерти.
- Знаешь, а это возможно – мужчина призадумался, сводя два пальца у подбородка, словно раздумывая над тем, что попросить взамен, и наконец, выдал долгожданные слова  -  но цена будет велика, и не каждый сможет оплатить ее – его слова звучали как насмешка, будто он пытался показать всю никчемность человеческого существования, но Клаус знал, что нужно стоять на своем и не поддаваться этим ядовитым речами, иначе выхода назад уже не будет – ну дак что?

Договор был заключен и он очнулся, вглядываясь уже в лунный свет, а не солнечный. Прошло достаточно много времени, да и его дичь уже была съедена тем зверем. Он вернется домой с пустыми руками, лишь показав, что ничего не смог добиться. Насмешки брата, который наверняка поймал хоть что-то и конечно опять пустые и призирающие взгляды отца. Он всегда ненавидел Клауса, стараясь не разговаривать с ним и даже обходить стороной. Он словно не считал его за своего сына и просто мерился с тем, что он прибывает в их семье на равных правах. У Элайджы же были совершенно другие отношения, отец постоянно говорил с ним, давал советы, учил охоте, а ему никто и никогда не помог ни с чем. Постоянно один, постоянно вдалеке ото всех. Как будто вся семья презирает его и лишь мать и брат понимают и не дают отдаляться.
- Проклятье – выкрикнул мужчина, и эхом его голос разнесся по лесу, подняв вверх птиц с дерева, который сумасбродно начала взмахивать крыльями, стараясь скрыться от неизвестной опасности. На лице была гримаса злости, но с этим ничего не поделаешь. Правда теперь ему еще предстоит осуществить договор. На это у него всего есть один день, и если он не успеет, то больше не видать ему солнечного света, и не видать всей этой жизни. Но если вовремя сделать все, то смерть дарует ему и всей семье великий дар… Утрата, да она будет, и ничего с этим не поделать, но самая сильная магия строиться на крови, и конечно Клаус знал этом. Пусть сам никогда он не занимался подобным из-за того что не был наделен таким даром, но зато слышал от деревенских знахарей, что лучше не использовать кровь, иначе это может обернуться очень плохо. По большей части такая магия даже считалась темной и неугодной и была запрещена, но только не для него. Ради спасения своей шкуры можно и нарушить законы предков, установленные так давно и уже совершенно не имеющие никакого отношения к реальности.

- Ты получишь бессмертие и невероятную силу, но за это ты заплатишь кровью, кровью своих близких. Ты убьешь их всех до единого, сестер, братьев, мать, отца – все они должны быть мертвы, а их кровью ты должен нарисовать руны, те самые, которыми будешь взывать ко мне…Лишь такая магия дарует тебе силу, и ту жизнь которую просишь. Готов ли ты пойти на такое, стать существом тьмы и смерти, тем, кто жаждет крови и тем, кого будут бояться многие другие?

Он вспоминал эти слова, но они не были окончательными. Он бы никогда не сделал такого со своей семьей, потому вампир стоял на своем. Он был готов платить кровью, он понимал, что по-другому не вернуть свою жизнь и не заполучить столь ценный приз. Но вот убить так много людей, ради этого, причем единственных людей, кто хоть как-то дорог ему. Нет, на это он не пойдет, пусть даже разверзнуться небеса и молнии будут сжигать все живое, а земля разойдется, и твари подземелья хлынут на землю, даже тогда он не сделает ничего подобного. Но выдвигать требования тому, кто заправляет всем, наверно, было самым глупым его шагом. Он мог вовсе поплатиться головой, мог просто исчезнуть из сознания всех, но взамен получил еще более худшее предложение….

- Ты не хочешь их смерти, я понимаю, пролить столько крови ради себя, как бы это было? Ну что же я согласен дать силу вам всем, сделать вас своими слугами, лучшими из лучших. Но отца и мать ты должен убить, их кровь станет вашей силой, их жизни уйдут взамен ваших, и никак иначе. К тому же, я поставлю барьер в твоем сознании, так, что ты никогда не сможешь рассказать своим родным ничего из этого. Ты не сможешь рассказать обо мне, не сможешь рассказать и оправдать убийство отца и матери. Всю жизнь на тебе будет лежать проклятье того, что они будут ненавидеть тебя. Готов ли ты жить с этим или может лучше признать свою смерть?

Да, предложение было не лучшим, но у него не осталось выбора. Просить еще раз вряд ли бы получилось, скорее он бы увидел перед глазами пустоту. Смерть дает шансы, но торговаться с ним просто невозможно. Клаус не был знаком с ним достаточно долго, но и этих нескольких минут проведенных там, а может даже и часов судя по тому, сколько было времени сейчас, то он понял всю эту великую сущность. Существо просто игралось с ним, заставляя того делать так, как хочется ему, и только.  Одна цена или другая, они все равно в итоге одинаковы, правда теперь он спасет больше жизней. Хотя он мог бы просто умереть, и вся бы его семья прожила спокойно свои дни, а потом бы он встретил их в загробном мире. Но жажда жизни, жажда иметь силу и власть, она всегда манила мужчину, и он не мог отказаться от этого. Он должен был править всем после отца, должен был стать вождем, пусть даже тот и не хотел давать своему сыну подобные права. Но старший в семье, Клаус должен был занять этот пост, а потом может передать своему брату, или как отец оставаться на нем до конца своих дней.
Пробираясь через лес уже несколько часов он раздумывал над тем, что сотворил. Отменить все еще было можно, просто отдав свою жизнь, ведь сейчас у нег есть только один день, чтобы все исправить, иначе Смерть вернется за ним и уже отвертеться второй раз не получиться. Медальон на его груди превратился в черный уголек, выполнив свой долг перед хозяином. Ран на теле не осталось, словно он остался в той же форме, что и до нападения хищника, вот только кожаная туника была порвана, что могло бы показаться странным.
Свое поселение он увидел с холма, на самом рассвете. Оказалось, что он излишне далеко забрел в лес на охоту, и теперь время поджимало. Следующей ночью он должен произнести ритуал уже вместе со своей семьей, а это будет не просто. Не все среди них придерживались столь большой любви к магии. Некоторые считали, что это проклятое дело и заниматься им вовсе нельзя и опасно. Когда ты гневишь богов и духов пытаясь повелевать силами природы, а то и большими, то ты навлекаешь на себя беды. Такое мнение хоть и было распространенным, но за день ему придется переубедить всех.
- Эй брат! Как твоя охота?
Крикнув, Клаус уже спускался с холма, увидев, как Элай около водоема очищал свое оружие от крови зверя. У него явно все получилось куда лучше, ведь как охотник он действительно был хорош. Уроки и наставления отца не проходили даром, и это было понятно. Он должен был стать замечательным воином, может даже самым лучшим, но далеко не столь мудрым. Мудрость же дело наживное и ей нельзя научить. Но сам Николаус считал себя именно таким. Его голова была полна идей, и многие мысли бурлили, как горные реки в период яркого солнца после зимы.
- Я как раз хотел с тобой поговорить…

Все уже было предрешено, и пути назад нет. Мужчина медленно подходил к своему дому. Глубокая ночь, он уходил на охоту, и теперь вернулся. Хотя это и была только уловка, чтобы подготовиться ко всему. Хотя сделать нечто подобное куда как сложное, чем может показаться. Если Клаус и испытывал ненависть к отцу, то мать он любил. Из всех людей она была одной из немногих, кто был действительно ему дорог, и было трудно осознавать, что именно он , именно его лицо будет последним, что она увидит в этой жизни. Даже врагу нельзя было бы пожелать подобного, но ради совей жизни, он был готов на это. К тому же теперь, уже отменить ничего нельзя. Сделав это, он только еще больше подвергнет семью опасности, и раз уж он пошел на такой шаг, то надо довести  дело до конца.
Медленно отодвигая в сторону занавес, который огораживал вход в дом, мужчина вошел внутрь. Темнота и ничего более, кроме лунного света, еле проходившего через расщелины в стенах и через окно. Разглядеть что-то было крайней трудно, но он знал свое дело. Рука лишь сильнее сжимала кинжал, уже готовясь к удару. Холодный ветер ударил в спину, проходя через все тело, так что даже у Клауса пошли по телу мурашки. Убивать животных это одно, защищать свой дом другое, но это ведь был не честный бой. Он должен убить их пока они спят, пока никто не видит и не знает об этом… настоящий воин так бы никогда не поступил, но сейчас ему не до морали, время поджимает и если этой ночью не осуществить ритуал времени больше может и не быть…  Все уже должны были подготовить место, собраться там. Странно, что удалось уговорить всех, хотя такая сила и подобная власть, вряд ли бы кто-то отказался от нее. К тому же они даже не знают цены своим силам. Лишь он один будет всю жизнь нести это бремя и вот в этом и заключался договор со смертью. Они будут всегда винить его, всю жизнь смотреть косо, но что поделать, выбора у него другого уже нет. Стоило задуматься над этим еще тогда, той самой ночью, когда перед ним была Смерть личной персоной, когда он заключал эту сделку. Но теперь все поздно…
Кинжал взметнулся вверх и резким движением опустился на спящее тело, укрытое шкурой. Резкий вскрик раздался в доме, отец мгновенно проснулся и в его глаза блеснул отблеск луны. Он понял, и наверно даже ожидал, что когда-нибудь Клаус придет и убьет его, но чтобы вот так вот ночью, а не в бою, наверно  о такой подлости он даже не подозревал. Но второй удар пришелся без промедления. Кинжал оцарапал горло мужчины, и кровь хлынула вниз. Темными струями она спускалась с его шеи ниже под рубаху. Но даже это не остановило матерого воина. Сильным ударом он огрел сына, хватаясь за горло, пытаясь еще выжить, хотя смерть уже была слишком близка к нему. Мать уже тоже проснулась и в ужасе смотрела на происходящее, думая, что это лишь кошмар, который мог присниться ночью. Но сколько бы она не ждала, все продолжалось. Еще один удар последовал снова, и в этот раз в грудь, чтобы уже точно добить раненного отца. Все произошло так, как и рассчитывал Николаус, труп упал на постель, орошая ее своей кровью, которая медленно начала растекаться от него во все стороны.
Мать в ужасе завопила, когда поняла, что произошло. Но уже было слишком поздно, оружие было поднято и над ней. Она не понимала, почему он делает это и с ее губ слетали слова.
- Зачем Клаус? Почему? – женщина была в ужасе, и до сих пор верила в то, что через секунду все пройдет, и она проснется. Все будет хорошо, и все будут живы. Но не всем мечтам суждено сбыть, и уж тем боле не этой. Сильным ударом мужчина вошел ножом в ее живот. По его щеке скатилась слеза, сейчас он уже понимал, что натворил, но остановиться было поздно. Он словно сам только что осознал, что матери больше нет, что он лишил жизни самого дорого человека и уже никогда не сможет вернуть ее.  Какая же боль сейчас разрывала его сердца, он был готов убить себя сам, но не мог. Тогда бы все содеянное стало бы просто бессмысленным, и раз уж он пошел на это, то придется всю жизнь нести это бремя на себе, как и было договорено со Смертью.
- Прости, прости – срывалось с его губ, пока тело матери начинало холодеть. Удар был хорошим, и потому она умерла достаточно быстро. Он не мог видеть этого долго, но это еще было не все. Их кровь нужна для ритуала, именно она являлось еще одной неотъемлемой частью всего. Клаус бы уже давно покинул это место, пытаясь поскорее забыть содеянное, но теперь ему приходилось старательно набирать кровь своих родных во флягу…
Теперь перед ним был лишь ритуал и ничего более… Настало время наконец получить то, за что пришлось так много отдать. Стоило только надеяться, что подобный дар будет достаточно хорош, иначе все это было напрасным. Но смерть не из тех, кто может обмануть, ведь он и сам не любит обманов… Потому если он сказал, что это превзойдет все их ожидания и подарит им неуязвимость, то значит так и будет…

Лишь вскрик ворона раздался, когда Клаус вышел на поляну. Птица еще не спала и как будто наблюдала за передвижением людей на поляне. Темнота была слишком сильной, и с трудом можно было разглядеть даже собственную руку, вытянутую вперед. Такой мрачной ночи он уже не видел долгое время, подобное происходило крайне редко, и наверняка это было связано с тем, что они задумали. Темная магия всегда была опасной, а заклятье такой силы могло и вовсе вызвать невероятные последствия. Но отступать было слишком поздно, и потому быстрым шагом мужчина двинулся в круг. Фляга с кровью была привязана к поясу и ведь помимо слов на древнем языке нужна была кровь, та самая, что он раздобыл, и неважно каким образом, остальным знать это совсем не обязательно. Никто их семьи не должны узнать, каков настоящий договор, каковы условия Смерти. Ничто не дается просто так, и это было известно всем, горы золота не валяться на людей с неба, также как и сила равная лишь богам. И если это существо дарует им ее, то мелочи жизни можно будет простить. Ведь они станут бессмертными, а родители все равно рано или поздно умрут, и с этим рано или поздно придется смериться. Клаус решил, что лучше принять это сейчас, оставить свою прошлую жизнь позади и больше никогда не вспоминать это, жить уже новым существом, неподвластным ни смерти, ни богам, никому другому…
- Ты пришел – восклицал Фобос, который как всегда не доверял своему брату. Он видел, что тот не такой, как и другие  и поэтому крайней его недолюбливал. Да впрочем, Николаусу было все равно. Его не волновали слова этого мальца, ведь теперь он решился на самое страшное, магию, которая была противна всем. Но это был единственный способ откинуть все рамки жизни и обрести настоящую свободу от всего, существовать и жить в свое удовольствие, лишь угождая себе. С такой силой можно было заполучить все и одни мысли о ней уже начинали пьянить мужчину. Как же ему хотелось побыстрее узреть это, получить столь желанный результат, и забыть о проклятом договоре. Он уже стал забывать, какой ценой ему будет дарована эта сила, что ему пришлось сделать, ведь новые возможности, новая жизни были куда лучше. Все старой погибнет в этот день, и он тоже погибнет, как должен был умереть еще тогда при первой встречи со Смертью.
- Вы подготовили руны, что я сказал вам? – Клаус говорил холодно и коротко, будто он знал что делать. Он сейчас походил на отца, такой же хмурый и грозный, и наверно только один Элайджа видел в нем ту слабость внутри, что он пытался скрыть от всех. Брат слишком хорошо знал его и потому видел гораздо больше, чем все остальные. Он всегда был единственным, с кем Клаус мог чувствовать себя самим собой, а не пытаться скрыть чувства и эмоции, стараясь держать лишь при себе маску невозмутимости. Наверное, таким образом, он стал изгоем и наверно именно поэтому сейчас все смотрели на него подобным взглядом, ожидая в этом подвоха. Элайджа смог уговорить всех, они верили ему, но скажи то же самое Клаус и никто бы не пошел за ним, считая его просто сумасшедшим. Он будто был не из этой семьи, будто они все в тайне ненавидели его и презирали, странно, что он еще жив, жив до сих пор. Каждый смог бы вонзить ему нож в спину на охоте, каждый бы смог убить его дома, отравить, да способов было много.
Он смотрел на четыре знака, настолько древних, что уже никто не помнил, на каком языке они были написаны, лишь старые друиды, живущие в лесу, как отшельники, к которым порой отец ходил за советом. Возможно, они и знали значение этих знаков, но Клаус не понимал этого. Он действовал так, как ему было сказано, выполняя этап за этапом. Встав в центр незримого квадрата, который создавали эти знаки, он достал флягу и начал разливать кровь в виде последней руны. Капли медленно падали на траву, делая ее из темно-зеленой, совсем черной. Движения рук были плавными, ведь нельзя было ошибиться, попытка только одна и делать надо все правильно. Клаус не боялся, но тем не менее сомнения были и в его голове. Он думал, что это может не получиться, полагал, что не все так просто… Наконец, последний символ был сделан и следовало ждать продолжения.
- Встаньте в круг, и возьмитесь за руки, повторяйте за мной слова.
Четкий расчетливый голос заставил всех зашевелиться. Кто-то сидел неподалеку, а кто-то вовсе смотрел на звезды и ночное небо, но теперь они все приближались к мужчине, становясь, так как он им сказал. Их руки, наконец, скрепились и Клаус начал заклятье. Медленно повторяя слово за словом, он говорил это, сам удивляясь своему произношению. Сейчас ему казалось, что его губами говорит то существо, и это сосем не он, будто Смерть сам жаждал заполучить для себя слуг, иметь своих соратников на земле, также как и боги.
Последнее слово сорвалось с его уст, следом его повторили все стоящие в круги. И вмиг на поле возникла тишина, нарушаемая лишь карканьем ворона, который тут же взметнулся в вверх и начав усердно махать своими крыльями полетел прочь от этого места. Секунду все было нормально, ничего не происходило. Но потом, будто земля содрогнулась, началось землетрясение, трещины начали расходиться от Клауса в разные стороны… Четыре символа по кругу тут же вспыхнули ярким пламенем, причем настолько ярким, что мужчина на мгновение закрыл глаз, а когда открыл увидел его, повелителя душ, хозяина преисподние, того, кто заведует всем, и жизнью и смертью.
- Ты сделал, так как я просил, хорошо  - начал он. Мужчина продолжал стоять, всматриваясь в эту фигуру и ожидая дальнейших слов и действий – вот она моя кровь, испейте ее – словно отдавая приказ, произнес тихим голосом Смерть.
Клаус лишь достал флягу, и та в действительности была наполнена жидкостью. Сделав глоток, потом еще он кинул флягу Элайдже, и тот повторил за братом. На лица выражалось явно недовольство, вкус у жидкости был далеко не из самых приятных, и Ариадне и вовсе стало плохо, и судя по ее виду ее уже начало мутить. Когда последние капли испил Фобос, он бросил флягу в огонь, а Клаус дожидался дальнейших действий.
- А теперь, вам нужно умереть.
Спокойным голосом произнес мужчина, лицо которого было сокрыто капюшоном, и яркая вспышка света отключила сознание вампира. Он не помнил ничего, не помнил, как тут оказался, память вернулась не сразу, также как и дыхание. Единственное, что ему хотелось, когда он открыл глаза, дак это крови. Он чувствовал лишь мертвецов, чьи сердца встали навек и уже далеко от живых, ему нужна была кровь. И вампир принялся вылизывать те остатки застывшей жидкости, столь важной для него, что остались на траве после заклятья. Все получилось, сила так и начала приливать в это тело. Хотелось еще и еще, осушать людей, выпить из них всю жизнь, а потом отбросить уже холодный труп в сторону. Жажда просто сводила с ума, но Клаус чувствовал себя лучше, чем когда-либо. Вот оно то, что им обещали.
Голова немного трещало и в ней начало высвечиваться послание смерти, который рассказал, что делать, если вампиры не будут исполнять свою задачу. Если кто-то откажется от крови, то их следует убить. Но так как не каждое оружие подойдет для этого, то использовать следует белый дуб, что рос недалеко на горе и считался у племени, где вырос Клаус священным. Единственное оружие против его братьев и сестер, да и против него самого. Вампир сделал вздох, и крик радости сорвался с его губ. Он уже видел, как остальные приходят в себя и его лицо начала озарять улыбка…

Цена… За все в этой жизни мы платим какую-либо цену. Каждый наш шаг чего-то стоит, нам или другим людям. Нельзя выкидывать это из своего сознания и жить, как эгоист, иначе конец наступит куда как раньше, чем кажется. Любое сотворенное зло, всегда вернется обратно. Так устроен мир, и нельзя сделать все иначе. Добро, к сожалению, искореняется точно также. Сделав добро, ты лишь выкапываешь себе могилу, в которой те, кому ты помогал тебя и зароют. Это закон высших сил, и гласит он, что все должно находиться в равновесии. Придерживаясь некого нейтралитета, ты живешь, как только весы пошатнутся в одну из сторон, таймер, отведенный тебе, начнет свой отсчет. Кто-то проживет годы, кто-то тысячелетия, а кто-то уже на следующий день ощутит все последствия своих действий.  Вот она цена, цена за добро или зло… За все нужно платить, и платить за это можно только своей кровью…
Новые силы просто захватывали разум, вампир не мог нарадоваться им. Это чувство было просто великолепным, такая прекрасная эйфория, неуязвимость. Было понятно, что все они уже не люди, а какие-то существа – вампиры, которые способны куда как на большее. Ветер бил в лицо от такой скорости, они будто летели по земле, а не шли. Клаус не мог поверить в это, не мог поверить в то, каким даром наделил их Смерть. Но расплата для него слишком высока. Остальные отделались крайне легко и наверно даже ничего не поняли. Они бы не смогли увидеть повелителя Вечного, они просто делали, что им говорили. Но он, он был не такой, он был всему виной, и он несет на себе тот тяжкий крест, что теперь достался. Внутри уже было все совсем по-другому. Эмоции переваливали через край. Вина и обида, злость и ненависть, все они слились в нечто единое и непонятное. Клаус не мог сейчас разобраться в своих чувствах, как наверно и тогда, когда ударами надо убил самого дорого в жизни человека. Скорбь и боль тоже сейчас присутствовали в нем, но он как будто не мог плакать, специально пытаясь заглушить эти эмоции. Ненависть к самому себе, но в то же время и торжество, торжество над законами этого мира, эта сила, доступная только богам, и теперь они уподобились им, стали непобедимы, и будь они вместе, они смогут свернуть горы.
Одно мгновение и вот они уже в поселение. Клаус наблюдал за тем как его братья и сестры, будто дикие звери врывались в дома, откуда потом слышались крики. Они просто хотели есть, им хотелось крови, и жизни этих людей все равно ничего не значат. Они уже не принадлежат к старому мир, и потому нужно оборвать все корни и забыть обо всем. С силой врезаясь в стену, он разнес ее просто в щепки, и теперь стоял посреди комнаты. Девушка, совсем еще молодая, с темными, как ночь волосами испуганно смотрела на него. Медленно он приблизился к ней, упал на колени, и рукой дотронулся до ее тела. Она была обнажена, лишь шкура прикрывала ее, и в одно мгновение Клаус откинул ее в сторону. Сейчас они походили на захватчиков, вот только люди им были не нужны, также как и рабы, они просто истребляли их как скот, как пищу за обширным столом, где можно выбрать все что угодно на свой вкус.
Вампир взглянул в ее глаза, и поймав отражение луны в них, приблизился еще ближе. Она не боялась, просто привстала на одной руке и смотрела на происходящее. Она понимала, что сделать с этим вряд ли что-то сможет, и потому ждала. Ждала или смерти, или любви, было неважно, но ожидание единственное, что она могла сделать. Их глаза столкнулись друг с другом, и вампир прошептал ей.
- Все будет хорошо, не волнуйся
От его слов, она как будто расслабилась и обмякла, ее зрачки под лунным светом стали больше, а потом снова вернулись в нормальное положение. Странный эффект от его слов не прошел просто так. Когда он впился зубами в ее шею, а руки стали гулять по этому молодому телу, то она не издала ни звука. Ей нравилось происходящее, нравилось, что ее пьют, при этом так тепло согревая. Вот они последние капли попадают на язык вампира, и она падает оземь, уже мертвой. Красивое тело, с милыми глазами, сейчас лежит перед ним, и единственное, что понимал вампир, дак это то, что ему теперь все равно. Пустота, нет ни боли, ничего, просто все равно. Рука плавно прошлась по ее щеке, чувствуя, как тепло медленно уходит из девушки. Клаус поднялся на ноги и вышел наружу. Его семейка неслабо позабавилась со всем, но теперь он должен был следовать уговору.
Быстрый рывок, и он разрезает воздух по пути домой. Влетая в то самое место, где он оставил трупов, вампир начинает заметать следы, создавая новую картину. Укус отца, подобное и на шее матери, теперь все будут знать, что это был он. И чтобы они не говорили, таков уговор, такова цена их жизни. Пусть он никогда больше не увидит никого из них, пусть они возненавидят его, пусть все обратятся против Николауса, но он сделал свое дело… Он спас их, спас их всех… И он знает это…
- Он убил их, он убил! – завопил подходящий к дому Фобос, злясь с такой силой, что сейчас он готов был вырвать сердце брата из груди. Вот оно, началось…

The End